Об этой стране последние несколько лет экономисты говорят с восторгом. Ее ставят в пример развивающимся государствам. В Улан-Батор зачастили делегации со всего света за опытом.
Как-то тихо-тихо, «огородами» Монголия, которую при Советском Союзе кремлевские партократы считали своей самой отсталой шестнадцатой республикой, за последние двадцать лет сделала такой рывок вперед, что их пример другим наука.
Особенно это касается нас, потому что наши народы, культура, история, традиции, язык имеют одни корни. Более того, мы стартовали в рыночную экономику одновременно, но с разным наследством. Потенциал Кыргызстана практически во всех отношениях был гораздо выше, чем у Монголии, однако сегодня эта страна по всем статьям опережает не только нас, но и многие другие государства.
Поездку в Улан-Батор кыргызской делегации, в составе которой был руководитель секретариата по продвижению Инициативы прозрачности в добывающих отраслях (ИПДО) при правительстве КР Карыбек Ибраев, лидеры нескольких НПО, занимающихся экологическими проблемами, защитой интересов населения в местах, где ведется разработка месторождений полезных ископаемых, инициировал и спонсировал Фонд «Сорос-Кыргызстан».
Приезжего человека Монголия поражает своими просторами. В Кыргызстане тоже много пустующих земель, однако столько свободной равнины у самой столицы редко где увидишь.
Но еще более удивительно то, какие огромные запасы полезных ископаемых хранят в себе монгольские степи, пастбища, сопки, горы, пустыня Гоби. После того как мы послушали координатора секретариата по продвижению ИПДО Шарына Цолмона, нам стало казаться, что в толще каждого квадратного метра монгольской земли наткнешься на золото, медь, уран, уголь, драгоценные камни.
Во многом так и есть, не случайно иностранцы, работающие здесь, Монголию называют Майнголией.
— Активное освоение месторождений полезных ископаемых началось в конце двадцатого и начале двадцать первого веков. Собственного опыта развития горнодобывающей отрасли у монголов практически не было, — рассказывал Шарын Цолмон. — Отсюда ошибки правительства, заключившего невыгодные контракты с зарубежными компаниями.
Прогрессивная интеллигенция, ученые, политики понимали, что нужно быстро учиться рыночным наукам, чтобы говорить с акулами капитализма на одном языке, чтобы не позволять облапошивать себя пустыми обещаниями.
Во многом переломным, считает Шарын Цолмон, стал визит в Бишкек на международную конференцию, посвященную ИПДО.
— Мы тогда понятия не имели, что это такое. По возвращении домой тоже начали внедрять принципы Инициативы по продвижению прозрачности добывающих отраслей, — вспоминал руководитель монгольского секретариата ИПДО. — Для нашего общества это было очень важно, так как, с одной стороны, Монголии необходимы инвестиции в экономику, а они в основном шли в горнодобывающие отрасли. С другой, бесконтрольная добыча полезных ископаемых чревата экологическими катастрофами, потерей идентичности монголов — кочевого образа жизни скотоводов.
Либеральное законодательство способствует тому, что ежегодно обладателями лицензий становится около тысячи компаний, среди которых львиную долю составляют иностранные. Разработчики из Австралии, Канады, Штатов, Китая, России и других стран могут работать 30 лет, потом по их желанию разрешение может быть пролонгировано на такое же время. Столь длительный период позволяет зарубежным компаниям чувствовать себя в Монголии как дома.
Чрезмерная эксплуатация недр дает о себе знать. Монголия, и так небогатая водными ресурсами, испытывает все больший недостаток влаги. Реки мелеют, происходит опустынивание земель. Перестали чувствовать себя полными хозяевами степей и равнин чабаны, привыкшие кочевать со своими тысячными отарами по монгольским просторам. Все чаще и чаще по возвращении с зимовья они стали натыкаться на огороженные забором территории на месте бывших пастбищ. Это значит, что очередная иностранная компания получила право на разработку. Из-за этого уже возникали конфликты между скотоводами и горнодобытчиками. Правда, до рукопашной дело не доходило, но битвы за пастбища продолжаются. Со временем, говорят активисты монгольских НПО, к этим проблемам прибавятся и конфликты, связанные с загрязнением окружающей среды.
Поэтому присоединение Монголии к ИПДО было чрезвычайно важно. Правозащитники довольно смело и принципиально защищают интересы местного населения, требуя, чтобы правительство и компании раскрывали свои планы, доходы, прибыль, налоговые отчисления. В минувшем году правительство обнародовало отчет 363 горнодобывающих компаний из 400. По сравнению с нами это очень хороший результат, хотя монголы считают, что исполнительная власть могла бы сработать лучше.
Они пошли дальше нас и по части заключения соглашений. Каждая компания обязана заключить его с местным населением. У нас же стороны договариваются с айыл окмоту только по вопросам проведения мероприятий социального характера.
В настоящее время в Монголии зарегистрировано более 7 тысяч НПО, из которых сотни работают в сфере прозрачности горнодобывающих отраслей. Есть среди них и те, что лоббируют интересы отдельных компаний.
Благодаря присоединению Монголии к ИПДО зарубежные компании стали щепетильнее относиться к окружающей среде. Им дали понять, что за их деятельностью следят тысячи пар глаз. Такое внимание к чужакам понятно, но этим пользуются местные компании, которые, по признанию членов НПО, относятся к экологии гораздо хуже, чем иностранцы. Кстати, штраф за нарушения довольно маленький — примерно 200 долларов.
Всего в 130 километрах от Улан-Батора находится месторождение золота Бору, к которому кыргызская сторона имеет непосредственный интерес. Здесь работает «Центерра голд. инк.», акционером которой является и Кыргызстан.
Запасы драгоценного металла превышают 40 тонн. Золото добывается открытым способом, как на Кумторе. Здесь задействована такая же горная техника, как у нас. В штате 600 человек, из них основная масса — монголы. Среди инженерно-технического персонала — канадцы, австралийцы и представители других национальностей. Живут рабочие и специалисты в кемпингах со всеми условиями. Средняя зарплата рабочих — около 1000 долларов, само месторождение находится на высоте 1300 метров над уровнем моря. Наш Кумтор — выше в три раза.
Освоение месторождения началось в 2003 году и должно было завершиться в июле этого года. Однако компания «Boroo gold.» намерена и дальше здесь работать, о чем заявил вице-президент Даг Крахн.
По данным инвестора, на весь цикл работ в Бору «Центерра» затратила около 75 миллионов долларов, а вот сколько она заработала на монгольском золоте, — это уже секрет фирмы.
Для монголов опыт сотрудничества с этой компанией — хороший урок. Дело в том, что при заключении соглашения монгольское правительство, неискушенное в таких вопросах, думало, что инвестор будет каждый год производить по 2-3 тонны драгоценного металла. И, таким образом, его деятельность растянется на десятилетие. Поэтому оно, не задумываясь о последствиях, дало компании преференции в виде освобождения от налоговых выплат на пять лет.
А разработчики развернули такую бурную деятельность, что за льготный период умудрились выкачать из недр все золото. Монголия лишилась золотого месторождения, получив взамен 162 миллиарда тугриков в виде налогов за весь период деятельности «Boroo gold.».
Но об этой неприглядной стороне сотрудничества здесь стараются не распространяться. И мой вопрос смутил монгольского специалиста, говорящего на русском языке. Он признал сей факт, но постарался тут же перевести разговор на другую тему.
Одно хорошо: инвестор одновременно с добычей ведет рекультивационные работы. Канадцы обещают, что они оставят после себя пастбища с флорой и фауной, которые здесь были еще при Чингисхане.
В настоящее время иностранные инвесторы борются за право осваивать крупнейшее месторождение меди. Недавно было найдено богатейшее месторождение кокса, нефти. Энергетическая зависимость Монголии не угрожает, ей угрожает экспансия зарубежных горнодобывающих компаний, соревнующихся друг с другом за право обладания кладовыми монгольской земли и готовых превратить ее, если дать им волю, в Майнголию.
Между тем
По данным статистики, 30 процентов ВВП Монголии составляет горнодобывающая отрасль, 30 процентов — животноводство.
Лариса ЛИ.
8 октября 2010 года,
Газета «МСН«
