«Я жизни не боюсь, — признается бывшая заключенная, а ныне социальный работник Авазкан Токтобаева. — Где работа будет, туда и поеду, хоть в Америку. Дайте мне только землю, больше ничего не надо. Руки мои — золотые. Силы воли хватит. Все ведь от человека зависит. Жалеть себя? Я не такой человек! Плачь не плачь — что было, то было и прошло. Думать надо о будущем и жить дальше».
На все воля Аллаха
Встретиться с Аваз-эже мы договорились в Центре адаптации для женщин, освобождающихся из мест лишения свободы, год назад открытом в селе Степном Аламудунского района Чуйской области.
Создать место, где бы выходящие из колонии дамы могли остановиться на какое-то время, прийти в себя, где были бы чистая постель, еда, помощь социальных работников и юристов, задумали несколько лет назад сотрудники общественно-гуманитарного фонда «Кулукан». Грант на реализацию проекта «Возвращение к здоровой жизни осужденных женщин» выделил Фонд «Сорос — Кыргызстан». Партнером стало учреждение №2. В течение двух месяцев в небольшом домике, расположенном рядом с женской колонией, провели солидный ремонт. Когда-то здесь была сауна, потом помещение пустовало. Протекала крыша, стены были обшарпанными, двери и окна давно уже требовалось выбросить на свалку. В нынешнем центре зимой тепло, летом — прохладно. На полу новый линолеум. В зале — диван, ковер, телевизор. На кухне новенький холодильник, есть даже небольшая печка. Так, на всякий случай. Скромная спальня.
Рассчитан центр на одновременное пребывание четырех человек. Аваз-эже тут за главную. Целый год она работала по проекту. Теперь числится сотрудником ОГФ «Кулукан». Ее задача найти общий язык с каждой попадающей сюда женщиной, следить за порядком, дисциплиной. В тот момент, когда приехали мы, Авазкан Токтобаева находилась в центре одна. Ее предыдущие подопечные временный приют уже покинули, а новые еще не прибыли. Представлялась возможность в спокойной обстановке побеседовать, как говорится, за жизнь.
Ее мы заприметили издалека. Авазкан поджидала нас. Рядом пара помощников. Маленькие четвероногие «звоночки». Чужих собачки не любят, да и к своим чрезвычайно строги. Но по-другому здесь, наверное, просто нельзя. Хозяйка приглашает к столу — выпить по пиале горячего чая, отведать боорсоки. Ну а после можно и о серьезных вещах поговорить.
Что такое возвращение к нормальной жизни, Аваз-эже знает не понаслышке. Сама пробыла за решеткой не один год. Когда шарахаешься от проезжающих мимо машин, так как просто не видел их очень давно, и элементарно боишься каждого постороннего звука. Когда у тебя нет документов. Еще страшнее, когда нет дома, родных, близких, знакомых. Или же они отвернулись от тебя. О том, что случилось с Авазкан Токтобаевой, мы можем судить лишь по тому, что она сама захотела рассказать. Конечно, что-то она недоговаривает. Что-то, возможно, забыла. А что-то, должно быть, вовсе не обязательно знать ее будущим подопечным. И тем не менее. Подкупает то, что наша собеседница не ждет и не ищет сочувствия и полностью признает свою вину. Оправдание у нее только одно. Аваз-эже считает, что все, что должно случиться с человеком, непременно случится. Наша судьба даруется свыше. Аллах решает, кем человеку быть, чем заниматься, какие подвиги или ошибки совершать на этой земле.
Десять лет за семь миллионов
Она родилась в Оше. Семья занималась натуральным хозяйством, работала на колхозном поле и в своем огороде. Отца Аваз-эже не помнит. Он умер, когда девочке был год. Мать скончалась в 1985-м. До момента, когда дочь предстала перед судом, родители не дожили.
— Я думаю, что и хорошо, — говорит Авазкан Токтобаева. — Это большой плюс. Мое сердце плачет. Их сердца тоже бы плакали. Зачем? Брат родной знает, приезжает часто.
После школы Авазкан пошла учиться в техникум. Затем закончила сельхозинститут. И то и другое заочно. Получила профессию бухгалтера. Совхоз, в котором сначала работала по специальности, располагался недалеко от южной столицы и ориентирован был на овощное и молочное хозяйство. Спустя какое-то время директор назначил Токтобаеву бригадиром. В общей сложности в совхозе она проработала около пятнадцати лет. В последние два года занимала должность управляющего одного из отделений совхоза.
А далее обнаружилась крупная недостача. Что-то около семи миллионов рублей. Судили одиннадцать человек. Практически весь управляющий состав.
— Десять мужиков, я одна женщина, — рассказывает Авазкан Токтобаева. — Замдиректора, завскладом, завхоза. Всех. Совхоз большой был. Все воровали. Коллективное преступление. Госкража. Прокурор сразу настаивал на пятнадцати годах. Мужикам так и дали — по 13, 15, а мне 10. Но я потом много прошений писала. Сначала год и семь месяцев сняли. Потом еще немного. А там и амнистия. Юристы хорошо помогли. В общем, из десяти отсидела три года и три месяца.
Соцработник в авторитете
С детства Авазкан-эже привыкла работать на земле. Знала, как сажать помидоры, собирать хлопок. И, едва попав «за колючку», стала просить у руководства колонии выделить участок земли. Инициативу исправляющейся грешницы поддержали. Сколько машин камней вывезли с того гектара, и не сосчитать. А потом здесь посадили овощи. Урожай шел на стол таким же заключенным, как и она. Появился небольшой заработок. Токтобаева до сих пор трудится на том участке и с гордостью говорит: «Это моя земля», ведь столько сил в нее было вложено.
Когда срок заключения Авазкан подходил к концу, заработал очередной проект фонда «Кулукан», и Токтобаевой предложили остаться — попробовать поработать в центре адаптации. И она осталась, несмотря на то, что в Оше у нее до сих пор живет родной старший брат. Он в отличие от других членов семьи подался в шоферы и трудился в областном кинопрокате. Есть и еще родственники. Всем Авазкан помогает. Для детей одной из сестер недавно купила школьную форму.
— Если бы этого центра не было, конечно, домой бы вернулась, — поясняет Авазкан Токтобаева. — А так — зачем? Крыша есть над головой. Свой огород рядом. Земля — это все. Чего еще искать? Идти на базар торговать? Там сразу банкротом окажешься. А тут меня поддерживают, доверяют. Как отказать людям?
Рядом с центром, который, как мы уже сказали, располагается не на территории самой колонии, а рядом, также есть большой кусок земли, который Аваз-эже без устали обрабатывает. Выращивает картошку, перец, помидоры, клубнику. Тут даже дыни есть. В мечтах Авазкан — построить хорошие теплицы.
Встает Токтобаева по привычке в пять утра, раньше всех. Делает зарядку. Вместо тренажера для ног использует бухгалтерские счеты. И до десяти часов успевает закончить все работы на своем любимом огороде. Ну а в самую жару можно и отдохнуть: почитать, посмотреть телевизор. Авазкан рассказала, что больше всего ей нравятся передачи «Поле чудес», «Пусть говорят» и «Малахов плюс». Советы известного целителя и пропагандиста здорового образа жизни она пробует на себе. Говорит, что давно не пьет черный чай, только разные травки. Признается, что незнакомые люди никогда не дают ей 55 лет. Максимум — 45. Она совсем не употребляет спиртных напитков. Правда, вот курит. Ну не может же человек быть совсем идеальным!
Руководство женской колонии Авазкан доверяет. У нее спецпропуск, и бывает, что несколько раз за день она окунается из одной жизни в другую. Женщины, желающие после освобождения попасть в центр, могут обратиться либо к сотруднику службы социального сопровождения колонии, либо непосредственно к ней. Однако в центре свои порядки, и соблюдать их нужно всем без исключения. Алкоголь здесь под запретом. Приводить посторонних нельзя. Женщинам предстоит совместными усилиями убирать и готовить обеды. Если пожелают, могут помочь Авазкан на огороде.
— Я с ними постоянно строга, — добавляет Авазкан Токтобаева. — Иначе могут на шею сесть. Когда принимаем человека, сразу говорю: «Золотая моя, не обижайся! Такие у нас правила. Чтобы чистота и порядок. Вы же женщины. Я могу ночью поднять и заставить убирать. У меня самой даже ложки грязной не остается. Потом, люди же разные бывают, что у кого в голове? Я одна, их четверо. Могут украсть что-то, а отвечать я буду. В зоне ко мне все на вы обращаются: и руководство, и осужденные. У меня авторитет, уважают. А между собой называют шефом!
Юрист, советник руководителя ОГФ «Кулукан» Кулукан Аширалиева, которая и сопровождала нас в центр, рассказала, что договор с колонией заключен на три года. То есть еще два года пристанище для всех обиженных судьбой точно проработает. Женщин по-прежнему будут консультировать по правовым вопросам, помогать с восстановлением документов, трудоустройством, поиском родственников, жилья, работы. Если будет финансирование, то не закроется он и по прошествии этого времени. Есть также идея открыть подобный центр в Бишкеке. Ведь многих бывших заключенных угнетает близость колонии, и они стремятся уехать подальше. В фонде думают и о том, чтобы взять еще пару социальных работников в помощь Аваз-эже. Даже думают повесить объявление в самой колонии. Желающих, скорее всего, будет предостаточно. Но вот найти достойного кандидата непросто. А Авазкан Токтобаеву отпускать никто не собирается, она пока совершенно незаменима.
— Хотя, знаете, мне с мужиками общий язык находить проще, — сознается Авазкан. — Я такой человек. Вчера вот пятнадцать одноклассников приезжали в гости, тоже одни мужики. Я с девчонками и в детстве не играла. В футбол погонять — это мое. В волейбол хорошо играю. В тюрьме наш отряд всегда выигрывал. Шоферить люблю. У меня дома «Волга» стоит — ГАЗ-24. До этого «Москвич» был, «Жигули». Даст бог, скоро новую машину куплю. Мне сельская нужна, типа «Нивы». Вообще стараюсь думать только о том, что впереди. Зачем что-то вспоминать, нервы портить. Я и когда сидела, ни с кем не конфликтовала. Вот тяпка, вот земля, все. Обособленно держалась. У женщин же всегда найдется повод, чтобы разборку устроить.
Анастасия КАРЕЛИНА.
Фото Сергея МЕДВЕДЕВА.
«Вечерний Бишкек», 5 августа 2010 года.
