Нестан Байбулатова

Нестан Байбулатова — красивая женщина с сильным характером. Она председатель правления общественного объединения людей с ограниченными возможностями «Таза дил». Нестан помогает девушкам -инвалидам приобрести профессию, найти работу и, главное, почувствовать себя счастливыми.

 

-Когда вы стали заниматься проблемами людей с ограниченными возможностями?

— По мере возможности помогала всегда. Я часто бываю на лечении, там знакомлюсь с большим количеством людей с инвалидностью. Те, кто из провинции, обращались ко мне за помощью, как к горожанке. Кто-то просил помочь с больницей, кому-то нужен был юрист. Однажды подруга предложила мне создать организацию с юридическим статусом и помогать уже гораздо большему количеству людей.

— А как именно помогает ваша организация?

— В прошлом году мы написали проект и выиграли грант фонда Абельс. Это фонд финского МИДа. Благодаря этому гранту мы создали учебную мастерскую для девушек и молодых женщин с инвалидностью.

1049097_616140525077839_1291720713_o— Легко найти средства для такой деятельности?

— Нет. Никто нас не финансирует. И деньги к инвалидам не льются рекой. Тем не менее, стараемся находить. Проект фонда Абельс закончился в октябре, но мы выиграли грант фонда Сороса и продолжили обучение девушек.

— Чему обучают в вашей учебной мастерской?

— Ручной, машинной вышивке, мозаичной аппликации, работе с войлоком, с чием. Курак, разумеется. В общем, прикладное народное творчество.

— А почему именно такое обучение?

— Я много общаюсь с себе подобными и поняла, что многим людям с ограниченными возможностями, особенно если они инвалиды с детства, очень трудно приобрести профессию. Не то что профессию, они школу не могут закончить нормально. Прежде чем писать этот проект, я провела небольшой мониторинг и сделала очень неприятное открытие — именно девушки остаются без работы, хотя они очень в ней нуждаются. И это подтолкнуло меня к мысли создать курсы для девушек- инвалидов. Мы уже третий год работаем.

— Кто вы по специальности?06

— Я книговед и организатор книжной торговли. Закончила Московский полиграфический институт, факультет книговедения, проще говоря, книжной торговли. Я первая специалист — кыргызка по книжной торговле.

Сейчас, этим, к сожалению, не занимаюсь, потому что нет физической возможности. Я любила ту свою работу, но и теперь я занимаюсь очень интересным и полезным делом.

А книги всё также обожаю. Постоянно бываю в книжных магазинах и постоянно возмущаюсь, что нет пандусов. Но все равно иду. Иногда заказываю книги, если увидела или услышала об интересной новинке.

— Сейчас в Интернете есть, практически, все книги.

— Да, конечно, но вы знаете, мне нужно пощупать страницу, ощутить книжный запах. Мне необходимо чувствовать книгу в руках. У нас в доме есть целая комната для книг. Один только выход на балкон без книг, а все стены в книжных полках.

— Я тоже книжница. Обязательно покупала хотя бы несколько книг в месяц. Часами пропадала в книжных магазинах. Но постепенно я привыкла к чтению в Интернете. Все новинки в сети моментально появляются.08

— Может быть. Но я с компьютером на «Вы».

— Попробуйте. Вы к жизни относитесь с открытым сердцем, у вас все должно получаться.

-Ну, надеюсь, получится. Спасибо.

— У вас дети есть ?

— Да, у меня есть сын. Его зовут Ирсен, он учится в АУЦА, уже третий курс, будущий экономист.

— Вы казашка?

— Нет, я кыргызка.

— Имя Ирсен меня удивило…

— Ирсен – это корейское имя, мой супруг кореец.

— А похож на кыргыза.

14— Да, похож.

— Как вы с ним познакомились?

— Я работала директором магазина «Киргизская книга». Мне тогда было года 23, наверное. Один очень замечательный человек, фронтовик, Ишеналы Абылгазиевич Абылгазиев меня заметил и пригласил работать в Кыргызпотребсоюз, в отдел книжной торговли. Мы должны были определять тиражи на издание той или иной литературы. Я была жгучая защитница книг на кыргызском языке и отстаивала их издание, так как в городе был только один — единственный кыргызский книжный магазин.  Я же непосредственно с покупателями работала в магазине и знала потребности читателей. Когда меня пригласили участвовать в этой работе, я с удовольствием пошла. Там, в Кыргызпотребсоюзе, я и встретила своего будущего мужа Виталия Иннокентьевича.

— Вы сразу влюбились в него?

— Скорее, постепенно. Мы с ним долго встречались, потому что его родители были против того, чтобы он женился на мне. Вернее, его мама была против, отец у него много лет, как умер. Мои родные тоже не соглашались. Особенно яро выступала против нашего брака бабушка. Моя мама, как раз-таки была согласна. Мама была очень интеллигентным и мягким человеком, всегда говорила тихим голосом. Она все понимала, она видела Виталия, знала какие у нас отношения. А вот бабушка моя — ни в какую.  Я ведь была внучкой двух бабушек – бабушки и прабабушки. Прабабушка моя сказительница была, я на ее сказках выросла.11 Я теперь понимаю, что некоторые сказки она придумывала. У меня, кстати, есть тоже немножко тяга к писательству. Так вот, именно бабушки меня вырастили и воспитали. Мама, будучи студенткой, сразу, как родила оставила меня на их попечение, поэтому она сказала: «Кызым, я тебя только родила, а все остальное сделали твои бабушки. Так что пусть они решают». Но со своими я как-то разобралась бы, хотя это было очень сложно. Главное, мне не хотелось идти в другую семью, как прокаженной, которую отвергают. Обязательно нужно было, чтобы хотя бы мать мужа согласилась. Пять лет мы не могли пожениться. Когда, наконец, это случилось мне уже было двадцать семь лет, мужу почти тридцать один год.

— Так долго ждали благословения? А против воли родителей не захотели пойти?
Все равно они обычно смиряются в итоге.

— Это было мое основное условие. Я знала, что моя семья обо мне на года два — три забудет, потому, что бабушка была очень властная. Но в семью мужа я должна была войти только с согласия родителей. Так и сказала Виталию: «Пускай твоя семья меня примет, а за свою семью я сама отвечу».

— Как согласилась мама мужа?

328596_230365323699794_1948190395_o— Виталий настоял. А когда она узнала из какой я семьи, то даже даже свататься сама пришла. Мне повезло, что моя будущая свекровь работала тогда с супругой друга моего отца.

 — А кто ваш отец?

— Мой отец – обыкновенный человек, много лет проработал на хороших должностях в Министерстве бытового обслуживания. Но, к сожалению, в 1980-ом году, когда мне исполнилось 19 лет, он погиб а автомобильной аварии. К другу ехал на похороны. Мама моя кандидат медицинских наук, врач-эндокринолог, более 30 лет преподавала в Медицинском институте, вела еще и врачебную практику. Она, кстати, дочь репрессированного Белека Солтоноева. В 1937 году он был арестован, в 1938 году расстрелян. Белек Солтоноев — первый кыргызский профессиональный историк. И не только историк, еще и философ, поэт, этнограф. Я видела его рукописи и очень удивилась его почерку – такой аккуратный, как у художника. Один сторона листа исписана на кыргызском языке, а на второй стороне тот же текст только на русском. И знаете, не то, что орфографических ошибок нет, но и в пунктуации нет ошибок. Каждая запятая, каждая точка на своем месте. Дедушка был всесторонне образованный человек. Он глубоко изучил такие первоисточники, как работы Радлова, Чокана Валиханова. В его работах упоминаются китайские, европейские, французские, немецкие, русские историки. На них он ссылается, когда приводит сведения, подтверждающие или, наоборот, опровергающие факты об истории Кыргызстана. Его репрессировали за то, что в 1915-1916 году он был болушем в Кемине и за то, что правдиво писал историю кыргызов.

20
 Белек Солтоноев

Чувствуя, что его арестуют, дед переслал рукописи своему другу Мухтару Ауэзову. Она долго хранилась в семье Ауэзова. Позже одна из дочерей Белека Солтоноева, Зайнахан Белекова, забрала рукопись и хранила её у себя. Зайнахан-эже — кандидат исторических наук, долго работала научным сотрудником исторического музея. К сожалению, в советское время ничего из рукописей дедушки не удалось опубликовать, его работы долгое время были запрещены. А во времена Акаева, благодаря заботам и настойчивости нашего родственника Исмаила Момуновича Ибрагимова, удалось опубликовать небольшой тираж.

— Эта рукопись у вас хранится?

— Рукопись хранила моя мама, потом тетя – младшая дочь деда. Долгое время её прятали мы. В конце-концов, мы передали рукопись в библиотеку Аскара Акаева. Они выпустили его книгу. Дети Акаева, когда избирались в Жогорку Кенеш, поставили памятник Белеку Солтоноеву на его родине, возле памятника Шабдан-батыру. Бермет Акаева поставила памятник нашему деду, а Айдар Атаке — батыру.

Сейчас я пытаюсь вернуть рукопись. Она, наверное, лежит где-то в архивах. Аскар Какеев обещал мне дать расписку о том, что он собственноручно передал рукопись в фонд библиотеки.

— Мама ваша из Кемина, получается, а вы где родились?

— Я иссык-кульская, из прекрасного села Комсомол, там где сейчас «Аврора» находится. Сейчас село называется Булан-Соготуу. У меня там небольшой домик, правда не Комсомоле, а в Бостерях. Обязательно приезжайте ко мне летом.

— Спасибо, к вам с удовольствием. А у вас есть братья, сестры?

— Да, у меня трое братишек младших.

— Вы общаетесь?

18
 Мама Нестан Байбулатовой

— Конечно. А мама в 1996 году умерла.

— Вы с детства не можете ходить?

— Нет. У меня все было на месте. Но в 2001 году произошел несчастный случай…
Я бы не хотела об этом говорить… Просто я упала, очень глупо упала. Занималась хозяйством…

— Об этом надо сказать, пусть женщины будут осторожны …

— Я хотела занавеску снять на лоджии и упала с третьего этажа. Получила перелом позвоночника и мне ампутировали одну ногу. Это случилось за два дня до того, как мой ребенок пошел в первый класс. А с 15 сентября я должна была выйти на новую работу, прошла конкурсный отбор в налоговую.

Знаете, я, атеистка, поверила в Бога, когда лежала внизу. Тело мое было на земле, а я сама или это моя душа, все видела сверху — и себя, и людей, которые бежали ко мне. Когда я находилась в реанимации, то видела со стороны, как муж заходит в больницу с братишкой. Я много позже специально спросила его с кем он приехал. Он ответил, что именно с этим братишкой.

— Что было потом?

— Это было ужасное время. Мне казалось, что мне все это снится, что это дурной, нехороший сон, что я проснусь, приду в себя и все будет нормально, все будет как раньше. Но это был не сон. Когда я это осознала, у меня началась сильнейшая депрессия. Три месяца прошли в полном отчаянии. Однажды врач-психотерапевт сказал, что «она, видимо, человек очень энергичный, который на месте не сидит, ей надо найти какую-то работу». Друг нашей семьи, уже покойный, вдруг приносит мне несколько текстов и говорит:  «Мой сын учится в КАСИ. Помоги ему перевести задания по- кыргызскому языку». Я согласилась. Это были странные тексты, до сих пор помню их. 07Один текст для детей, другой – художественная литература, третий – методическая литература, четвертый – политика, пятый — еще что-то. Мне было удивительно, что такие разные задания. Но я очень постаралась перевести хорошо, чтобы не подвести ребенка. Использовала много книг, Юдахина подключила. И в общем, довольно прилично перевела, как я считала тогда. Отдала переводы. Через какое-то время мне сообщают, что я победила в конкурсе переводчиков для частной типографии, которая издавала детские сказки. Так я начала снова работать. Потом прошла через конкурс в проект ЮСАИД «Сапаттуу билим».

— Английским тоже владеете?

— Нет, английским я не владею. У меня был русско-кыргызский, кыргызско-русский перевод, редактирование. Меня ведь этому учили в институте. В общем, я перешла в проект. И пошло-поехало. Я вся ушла в работу, мне некогда стало в депрессию впадать. Материальная сторона меня не интересовала, мой муж нормально зарабатывал. Хотя все вокруг вдруг стали говорить, что я, сидя дома, тоже приличные деньги получаю. До этого свекровь мне предлагала вязать, что-то делать руками. Но я, оказывается, не расположена к такой работе. А переводы шли у меня легко, они меня полностью поглощали, это работа была мне по душе.

04— Хороший перевод – это настоящее творчество …

— Да, это творчество. Бывало муж смеялся надо мной: «Все сидишь и нежишься. А потом будешь всю ночь и весь день работать». Сроки же есть у любого перевода. Но это вот так и происходит: если приходит вдохновение, то начинаешь переводить, вдохновения нет – ничего нет. Мне кажется, что иногда я творческих людей понимаю, понимаю, что такое творческий застой, хотя, может быть, это громко сказано в отношении меня. Но знаю по себе, что какой-то ильхом приходит. Не так всё просто.

— Что было дальше?

Проект «Сапаттуу билим» заканчивался, мне предложили работу в другом проекте. Но я уже тогда решила идти своим путем — обучать профессии девушек-инвалидов. Сейчас сердце моё радуется, когда ребенок, девочка лет 17-18, говорит тебе: «Эжеке, спасибо за то, что я хоть на улицу вышла».

— Да, для человека с с ограниченными возможностями часто мир сжат до пределов дома.

— Вот именно, они дома сидят, как пленники. У нас то ли менталитет такой, то ли родители их жалеют. Конечно, ребенка надо жалеть, но не до такой степени, что даже на улицу не выпускать. Иногда приходят очень контролирующие мамы, сидят и каждый шаг девочек бдят. Девочкам лишнее движение нельзя сделать, мама тут как тут, глазами показывает, мол, что это ты себе позволяешь. Мам понять можно, но в один момент я им сказала, чтобы они не приходили, пусть проводят свою дочь до транспорта, а назад мы посадим. Это, конечно, беспокойно, мы переживали, созванивались, доехала — не доехала, как, что? Но знаете, результаты поразительны.  У девочек появляется чувство того, что они могут быть самостоятельны. Вообще, в процессе обучения девочки раскрываются. Они нашли здесь подружек, все три группы между собой общаются, в гости ходят друг к другу. Даже на Иссык-Куль и в Токтогул поехали в гости.

— Ну, надо же. Как это хорошо.

— Да, да, да. Они учатся общаться, учатся вести себя в коллективе, учатся не срываться психологически. Можно сказать, что мы их учим этикету, потому что это еще дети, даже если им по 20 лет, но они ведь были изолированы от общества, жили под постоянной опекой взрослых. _VIV2864Они часто ведут и чувствуют себя, как маленькие. Я стараюсь быть им примером, делаю маникюр, прическу, стараюсь держать себя, говорю им : «Девочки, приводите себя в порядок, следите за собой. Не раскисайте!» Парикмахерскую нашла рядом, там договорились, что девочкам будут делать бесплатно стрижки, укладки. А девочки все быстро ловят и, знаете, им так нравится заниматься собой.

— Да, конечно, они же девушки…

— Они что-то начали покупать себе. Они внешне меняются. Внутренне меняются. Знаете, сколько слов благодарности я услышала после окончания учебы. У меня недавно был день рождения, так я столько поздравлений получила в этот день, телефон разрывался, в фейсбуке вся лента в поздравлениях. Мне было очень приятно, я поняла, что все-таки хорошее дело делаю.

— Сколько человек уже закончили обучение на ваших курсах?

— 25 человек.

— Как долго вы их обучаете?

— Три месяца. Желающим и способным находим работу или на дом работу даем. Они больше надомницы, потому что им зимой трудно передвигаться. На дому у нас сейчас работают 7 человек.

893784_577170462308179_1467534535_o
 Женщины из «Курака»

Нам оказывают творческую поддержку Дильбар Ашимбаева и Татьяна Воротникова. Они дают благотворительные мастер-классы дают по войлоку. Так вот, на Дильбар сейчас уже работают две моих девочки. Они очень дорожат своим местом, понимают, что это их шанс. Знают, сколько бы они там ни проработали, для них это бесценный опыт. И они хорошо работают. Дильбар мне сказала, что если у меня еще будут такие девочки, как Лира и Жыргал, то она с радостью их примет.

— А кто еще обучает девочек?

— У нас работает только один преподаватель — специалист по народно-прикладному искусству из колледжа Арабаева Дамира Шайымкулова. Раньше было два специалиста, но зарплата невысокая и осталась только Дамира. Она очень хороший преподаватель, все умеет. Мне очень повезло с ней.

— Вы, наверное, целый день рядом со своими подопечными находитесь?

— Да, я целый день на работе или по делам своей организации.

— Кто вам дал помещение?

— Мы сами арендуем. Многократно обращались в мэрию, даже с мэром встречалась. Письмо сказали написать, написала. Безрезультатно — воз и ныне там. Но мы не переживаем и продолжаем делать свою работу. У нас сейчас — 54 кв. метра, 2 комнаты.

882824_590763040971301_305360313_o (1)— Скажите, какие у ваших подопечных психологические проблемы? Как вы им помогаете?

— Конечно, психологические проблемы присутствуют… Сами понимаете. Да что там говорить…

— Психологи предусмотрены программой курсов?

— Не предусмотрены. У нас есть тренинги: «Мои права», тренинги по маркетингу, тренинги по организации коммерческой деятельности. Но я знаю, что девочкам нужна психологическая помощь специалиста. Пригласила психологов. К сожалению, это были разовые акции.

Но знаете, девочки сами психологи друг для друга. «Саадат» — это наше маленькое дружное сообщество. Девочки, кроме того, что очень поддерживают друг друга, начинают осознавать, что точно такие же люди, как они, живут полноценной жизнью. Девочки разные, некоторым родители дали образование, дали какой-то уровень личностного развития. Такие ученицы более открыты обществу, у них есть какие-то жизненные цели. Но есть и совсем другие девочки, которые нигде не бывали, не учились, будущее им казалось безнадежным. А сейчас они смотрят и учатся у друг друга. Я им еще организовала ежедневный обед. Не столько для еды, сколько для общения. Сидя за столом, они делятся, советуются, сопереживают. Мы и дни рождения вместе отмечаем.

И знаете, что я хочу сказать – обществу надо быть открытым, чтобы нас не боялись, не стеснялись. Это очень угнетает таких людей, как мы. Одна девочка на двух костылях сказала мне: « На улице мне ничего не страшно, но одного я боюсь — когда на меня смотрят, а потом сразу же отворачиваются, стараются сделать вид, что не замечают». Я понимаю эту девочку, потому что все это я испытала на своей шкуре.
Люди помогают, конечно, сесть в автобус или в маршрутку, но больше людей, которые отводят глаза или смотрят с жалостью. Это так угнетает.

03— А как справились вы?

— Знаете, сначала не очень справлялась. А потом мой муж сказал «Нестан, пускай смотрят! Это не твоя проблема, это их проблема». Сейчас, если на меня так пристально смотрят, я сразу спрашиваю: «Мы с вами знакомы? Может я вас забыла? А может вы мне хотите помочь? Помогите тогда, пожалуйста, если хотите».

— И как реагируют?

— Реагируют отлично. Люди у нас большей частью доброжелательные, народ наш очень добрый и хороший. Когда мы сюда спускались, например, сразу несколько ребят кинулись помогать. Один совсем худенький парень, я еще подумала: «Как же он поднимет меня?» Второй парень кинулся дверь открыть, третий тоже помощь предложил. Я считаю, что наше общество очень доброе. Но нас просто привыкли жалеть, как убогих, а жалеть не надо.

— Что вам помогло переломить внутренний страх?

— Я даже не знаю. Просто мне, наверное, захотелось другой жизни. Не такой, когда дома сидишь и никуда не выходишь, аш-тойго изредка выборочно выезжаешь, за час приезжаешь, до или после всех уезжаешь. А сейчас я на сцену выхожу, тосты говорю. Вы знаете, преодоление себя – это очень тяжелая вещь, перебороть саму себя и свой страх очень трудно. Страх того, что на тебя будут смотреть, будут жалеть, говорить и тыкать пальцем. Те же друзья, те же твои родственники, которые когда-то тебя видели здоровой.

13Когда я приезжала в село, бабушкины подруги, родственницы, увидев меня, начинали плакать. В первое время я тоже вместе с ними плакала (смеется, но в глазах слезы).
А потом я им стала говорить: «Апа, что вы плачете? У меня нормальная жизнь, я такой же осталась. Ну и что, что не хожу, зато у меня свои колеса есть – я теперь на своем «Мерседесе». Теперь из-за меня никто не плачет, особенно с тех пор, как я начала вести активную жизнь. Сколько раз я была здесь у вас на пресс-конференциях. Сколько общаюсь и езжу по городу по делам своей организации. Мне часто звонят и говорят «Нестан, мы тебя по телевизору видели». Бывает так, что меня снимают, а я этого не вижу. Сейчас я уже не стесняюсь. Девочкам говорю: «Ведите себя так, чтобы вас не жалели, не стойте байкушками, непричесанными, неухоженными. Будьте внимательны к себе, и никто вас не будет жалеть».

— Это у вас основная рекомендация – не жалеть?

— Да! Не надо нас жалеть. Не надо руками всплескивать и причитать: «Ой, байкуш, бедненькая, несчастная…». Глаза прятать не надо. Посмотрели, увидели, улыбнулись и прошли как обычно. Если нужна помощь – предложите помощь, если не нужна, то пройдите спокойно мимо. Были случаи, когда мои девушки такие нарядные, красивые стоят и ждут такси, чтобы поехать на бал, а к ним подходит человек и сует им семь сомов! Это уже сверх всякой меры. Между помощью и жалостью есть большая разница: просто понять человека и помочь, а не жалеть. И не надо совать сомы!

Многие инвалиды сейчас активны, более-менее зарабатывают.

Конечно, есть тяжелобольные дети, есть мамы, которые этим пользуются. Но я их не осуждаю ни в коем случае. Да и кто их смеет судить? Им приходится выживать в ужасных обстоятельствах. 1000 сомов пенсии по инвалидности на что хватит? В магазин один раз сходить и то может не хватить.

А в прочих случаях, надо просто понять требуется ли человеку помощь. Если человек в коляске стоит перед бордюром, просто предложите: «Вам помочь?» Это же любому ясно, что на коляске бордюр не переехать.

— Правильно. Вместо того, чтобы бросать жалостливые взгляды , надо просто помочь.

DSC04135 Город у нас, Господи, так не приспособлен. Я, например, без кого-либо выйду, первый бордюр и все – это непреодолимая преграда для меня. Поэтому мой муж всегда рядом со мной. И пандусов мало.  Пандусы – скаты должны быть, не только для нас, но и для мам с детьми. Надо более гуманно относится к людям. В мэрию сколько раз обращались из-за пандусов. Там отчитались, что в городе есть 74 пандуса. Но эти пандусы такие крутые. И еще два швеллера поставлены. Я как-то ходила в стоматологическую клинику на Ахунбаева, там такой пандус сделали – здоровый человек не пройдет. Мне обычно на пандусах помогает 3 человека, а на этом человек 5-6 с трудом меня переместили. Спуск крутой, назад уже не вернешься и вперед проехать тяжело. У меня муж довольно-таки крупный человек, он толкнуть не смог. Кое-как затащили меня. Я главврачу сказала: «Зачем такой пандус?». Ну, отчитались, теперь уберите, не надо над людьми издеваться. Вот сейчас я смотрю по телевидению, в западных странах везде есть знаки для инвалидов. Почему-то там более гуманнее, более понимающее отношение. Я как-то узнала, что в период сталинского правления, людей покалеченных войной, отвозили на отдельный остров.

— Я думала это художественный вымысел…

— Нет, не вымысел, исторический факт. Их держали отдельно, чтобы они вид города не портили. Вот оттуда наше сознание, что инвалидность это нехорошо, что инвалидность – это болезнь. И болезнь чуть ли не заразная.

Но сейчас молодежь другая. Меня радует, что они более понимающие, более гуманные. Друзья моего сына спокойно, жизнерадостно ко мне относятся: «Ой, эжеке, давайте мы вас туда отвезем, сюда посадим.» Ведут себя нормально, нет никакой жалости. 882544_590764000971205_978431465_oКогда помощь нужна, я им говорю, чтобы помогли, и они бегом быстренько меня перемещают туда-сюда. Я иногда внутри переживаю, вдруг уронят, но замечания не делаю, потому что они от чистого сердца, от души это делают. На Иссык-Куле, когда бывают у нас на пляж довозят. При них я даже купаюсь, они мне помогают забраться в озеро. Такое хорошее поколение у нас растет, мне кажется с ними лет через двадцать у нас все будет по-другому.

— Среди ваших девушек случались любовные истории, выходили девушки замуж?

— Да, сейчас у меня одна девушка выходит замуж. Парень тоже с инвалидностью. Их родители познакомили. Она сомневается, мы ей советы даем, убеждаем её, чтобы не сомневалась, выходила замуж. Девушка очень красивая. Ходит на костылях. Я ей говорю:

«Посмотри на меня, меня ведь любят, хотя во мне 80 кг и я в коляске, а ты на костылях, сама передвигаешься». Она мне: «У Вас -то ребенок есть». Да, Господи, от здоровых женщин с детьми уходят.

— Делитесь ли вы своим опытом с зарубежными организациями?

DSC01000— У нас ежегодно проходят международные конференции. Недавно у нас была международная конференция по репродукции женщин с инвалидностью. Приезжали женщины из Туркмении, Таджикистана, Узбекистана, Казахстана. Женщины же везде одинаковые, такие же любопытные, милые, хорошие, все хотят любить, быть мамами, все стараются быть красивыми, следят за собой, очень любят общаться.

Есть некоторая разница в наших странах. Вот в Казахстане стали во всех строящихся домах делать пандусы. А у нас сейчас делают или не делают. По воле хозяина.
Но в основном, в центрально-азиатском регионе – мы примерно одинаково живем. За границей я не бывала с тех пор , как инвалидность наступила. До этого я ездила, но, к сожалению, на проблемы инвалидов внимания не обращала. Поэтому я понимаю людей, у которых все на месте. Пока человек сам не переживет, ему понять такое трудно. Есть, конечно, люди чуткие к несчастьям других, но иногда бывает и так, что человек просто не понимает.

— Не задумывается.

— Да, не задумывается, что рядом человеку трудно, неприятно. Был случай, когда при скоплении народа, одна женщина положила на меня сзади сумку и начала прямо на мне в ней рыться. Ну, я очень ласково попросила ее убрать.

— Вы такая боец по характеру, да?

— Да, я боец. Росла среди мальчишек. С девчонками не любила играться, больше с мальчишками. Всегда была разведчицей.

01— Дрались?

— В последний раз в 10 классе с мальчиком подралась. И победила я, конечно (общий смех). Он обидел мою подругу. Кто-то передал, что Розу ударили, я сразу побежала в соседний класс. А я девушка крупная, высокая. Взяла его за шкирку и об стенку. Потом бабушку вызвали на ковер. Я тогда была секретарем комитета комсомола, командиром класса. Бабушка была председателем родительского комитета.

Её стали отчитывать: «Ваша дочка избила мальчика». Бабушка — молодец, она сказала: «Если моя дочка еще раз заступится за девочку, которую обидели, я скажу, что она правильно делает. Почему вы не пригласите родителей того мальчика и не спросите, как они воспитывают сына, если он поднимает руку на девочку?» Бабушка такая гордая вернулась домой. И принялась уже за меня. Вот тогда мне досталось по полной.

— Молодец бабушка. Про моего ребенка в первом классе пожилая, опытная учительница сказала: «Ничего хорошего о вашем ребенке сказать не могу». Я спросила, глядя ей в глаза: «Прямо таки совсем- совсем ничего хорошего сказать не можете?» Она осеклась. С тех пор я поняла, что надо быть на стороне своего ребенка. Не имею в виду поступков, которые вредят другим людям. А в общей атмосфере школы.

— Я с вами абсолютно согласна. У моего сына в четвертом или пятом классе в школе тоже произошел очень неприятный инцидент. Учительница кыргызского языка сильно оскорбила моего ребенка.

— Почему- то многие дети жалуются на резкость и грубость учителей кыргызского языка…

— Поэтому ученики и не любят этот предмет. Сын все время защищал эту учительницу, хотя весь класс над ней смеялся за то, что она несуразно себя вела, не очень опрятно выглядела. Инцидент случился 13 мая в пятницу, перед экзаменом. Ребенок в школе виду не показал, а пришел домой и расплакался. Я сижу и не знаю чем помочь. Могла бы самостоятельно передвигаться сразу кинулась бы в школу, чтобы разобраться по-настоящему с этой женщиной. Позвонила директору, его не было на месте. Позвонила завучу, написала заявление. Все меры приняла. И знаете, сыну разрешили не ходить на кыргызский язык.16

 — Даже так?

— Да, а потом вообще целый класс освободили от кыргызского языка.

— Но ее не уволили?

— Ее уволили на следующий учебный год, инцидент произошел в мае, а сентябре она уже не работала. Одноклассники были благодарны моему сыну, их освободили от экзамена. А меня до сих пор обида гложет, когда вспоминаю это.
Мне хочется подойти к этой женщине и спросить: «Как так можно с ребенком поступать?». Она ключом его по лицу ударила, представляете?

— Какой кошмар!

— Да вот такая история случилась. Сейчас сын уже вырос, конечно.

Мы очень дружим, откровенно разговариваем на все темы. Подруги удивляются:

«Ты с сыном даже о сексе разговариваешь». А почему бы и нет.
Кто еще будет ему рассказывать? Я ему объясняю, что не надо ломать девочкам жизнь. Если ты не готов жениться, то не надо девушку склонять к интимным отношениям. Убеждаю, что секс желателен после женитьбы. Если захочет жениться, то я в любой день начну подготовку к свадьбе. Не буду против, кто бы ни была его избранница. Я прошла через это в своей жизни и не хочу причинять страдания своему ребенку.

Сейчас вспоминаю, как я приехала в деревню к бабушке перед свадьбой, и она все уши прожужжала: «Зачем тебе этот кореец? Нестан, одумайся, что люди скажут, Жекенин кызы ушинтип куёго чыгыптыр, уят». Я, молча слушала, ничего не отвечала, а перед отъездом положила перед ней пригласительный, и сказала ей: «Приедете, апа, у меня будут родственники. Не приедете — значит после смерти отца у меня не осталось ни одного родственника». И уехала.

05— Жестко вы поступили.

— Потом дядя, младший брат моего отца, рассказывал, что бабушка плакала и жаловалась: «В кого она уродилась такая вредная? Мама – добрейшая душа, отец тоже был добрый!». А мой дядя ей сказал: «Апа, а вы разве себя в ней не узнаете?». Она замолчала, потом давай хохотать до слез. Но на свадьбу не приехала. Дядю отправила. Он старше меня на 10 лет, много возился со мной, косички мне заплетал, эпос «Манас мне читал часами, я любила очень слушать..

— Упрямая бабушка, таки не поехала …

— Не поехала. Мы сами на Иссык-Куль летом приехали. Поженились мы 31 июля. Дядя на свой страх и риск решил пригласить нас. Побывали сперва у одних родственников, потом у других. У меня двоюродных дядей много, они все по очереди нас приглашали. И вдруг бабушка меня вызвала и сказала: «Надо было тебя за Такена отдать». Это одноклассник мой, его родители сватались, оказывается.

Но потом она поняла, что за человек мой муж. Когда она лежала в больнице в Чолпон-Ате, перед самой смертью (мы думали, что она поправится, а, оказывается, она умирала), я осталась с ней в палате. Виталик уже попрощался и вышел. С улицы он постучал в окно ее палаты. И она таким долгим взглядом посмотрела в его сторону, взяла меня за руку и сказала: «Он хороший человек. Крепкий, сильный. Тебе с ним будет хорошо. Держись за него. Один раз, когда ты вышла замуж все судачили. Так вот, чтобы не было вторых пересудов о том, что ты развелась. Если что-то произойдет между вами, то я знаю это только по твоей вине». Бабушка в двадцать три года осталась вдовой с тремя детьми. Дедушка погиб на фронте, вернее, пропал без вести. Семьям пропавших без вести тогда не было никаких привилегий, государство ничем не помогало. Тем не менее, она всех троих вырастила, дала им высшее образование, на ноги поставила. Сильная женщина. Иногда говорят, что я характером в нее. Я никогда не сдавалась, всегда боролась до конца. А плакать приходила домой, когда никто не видел.

— Вы живете, как кыргызская семья или как корейская?

— Мы стараемся соблюдать корейские законы, но в основном живем по-кыргызски. Мой муж, например, обожает бешбармак. Казы, карта это, вообще, его самая любимая еда.

— Кто у вас готовит и убирает?

332583_230365837033076_1251058290_o— Мальчики все чистят и режут, а я готовлю. Но они тоже иногда готовят. Убирает помощница по хозяйству.

— Какая специальность у вашего мужа?

— Инженер-строитель. Но он не строит. Сейчас у Виталика есть небольшой бизнес. Он нас полностью обеспечивает, он — главный добытчик. Я его называю наш «Маттехснаб».

Муж все старается делать для меня. А я стараюсь похудеть, чтобы ему легче было меня носить.

— Вы жили вместе с его родителями?

— Да, мы жили два с половиной года со свекровью. Она интеллигентная женщина, медицинский работник. Относилась она ко мне хорошо. Какие-то трения были, не без этого, но ничего серьезного. Воспитание моей бабушки сказывалось, я старалась промолчать лишний раз, не пререкаться. Бабушка говорила мне: «Если муж твой хороший, то разве та женщина, которая его родила, плохая?»

— У корейцев ведь тоже сильные национальные традиции?

— Да, свекровь меня учила, пока я была здоровой.

— У вашего мужа не было срывов поначалу после несчастного случая?

— Нет, что вы! Он мне как нянечка был. Это сейчас бывают моменты, когда мы спорим. Но редко. Ему тоже ведь нелегко, это же понятно. Я благодарна ему, что у нас в доме никогда мат не слышно. У мужа очень хорошее воспитание, его отец был одним из лидеров корейской диаспоры советского времени. Работал первым заместителем председателя Кыргызпотребсоюза. 02Очень интеллигентная семья. Мои книги, которыми я хвастаюсь, это библиотека моего свекра. Мы сейчас живем в доме свекрови. Я надеюсь, когда у сына будет отдельная квартира, вручить ему эти книги. А муж мой очень сдержанный, очень благородный человек. Но у нас, как и в любой семье случаются срывы — у него, у меня. Хотя сейчас стараемся из-за сына не сильно спорить. Мы как-то раз серьезно так разговаривали, сын зашел, посмотрел на нас и говорит: «Ну, что? Опять собачитесь, Том и Джерри?» Я, конечно, возмутилась на слово «собачитесь», но теперь мы стараемся лучше смолчать, хотя и сын так уже не говорит. Наоборот, любит беседовать с нами. Мы часто всей семьей обсуждаем разные вопросы. С нами еще живет деверь, и он тоже присоединяется. Так что, хоть и воюем иногда, но живем хорошо.

— Я слышала много историй, когда мужья уходят, если жена больная.

— Это менталитет наш такой. Да и родственники оказывают большое давление, мол, вот твоя жена больная, а ты еще цветущий мужчина. Часто молодой здоровый мужчина не хочет свою жизнь тратить на больную жену.

— А ваша свекровь как повела себя?

— Моя покойная свекровь сказала: «Значит, у него такая судьба». А я знала, что он никуда не уйдет, я была уверена в нем на сто процентов. Муж меня так любил, что дай Боже такой любви каждой женщине. На руках меня носил. И сейчас, получается, в прямом смысле, на руках носит. Я бабушке когда-то сказала, что выбрала его, потому что он большой. Так вот, хорошо, что он большой: переносить с коляски в машину, с машины на коляску — это трудно…— Все друзья рядом с вами остались?

— Нет. Не все. Так это и бывает. Сначала навещают, звонят, потом все реже и, наконец, окончательно пропадают. А одна подруга, которую я считала очень близкой и которой очень помогала в жизни, просто исчезла, испарилась, как не бывало её. Но не так давно, увидев меня по телевизору, она опять позвонила, хотела приехать ко мне. Я сказала: «Не надо! Не приезжай!»

— Вот так запросто люди могут пропасть, когда плохо, а потом, не стесняясь объявиться, если почувствуют какую-то выгоду?

— Оказывается, могут. Ну, до Бог с ними. Я не в претензии. Со мной остались настоящие друзья и самые близкие родственники. Их немного, но это бесценные мои люди. Я сейчас участвую в работе женского сообщества «Курак». Там такие незаурядные успешные женщины, Я у них многому учусь, получаю такой заряд энергии.

ОдноклассникиИ еще у меня есть семья – это моя самая главная, самая сильная опора. Муж и сын – мои единомышленники. Без их поддержки у меня ничего не получилось бы.

 

Отрывки из дневника Нестан Байбулатовой, предоставленные ею по просьбе редакции.

«…Провели юбилей мужа, потом была свадьба Иры. Ужасно стеснялась, казалось, что все смотрят только на меня. Одни жалеют меня, другие жалеют моего мужа… В общем, ужасное чувство. С одной стороны, мне же самой хотелось побыть с людьми и потом я не могла не пойти на юбилей собственного мужа. Там был очень тесный круг друзей и родственников, которые навещали меня, знали о моем нынешнем состоянии. Люди фотографировались, снимали на видео. Если бы увидела бы эти фотки и видео до свадьбы Иры, ни за что не пошла бы туда. Ой, ужас, кошмар!!! На этих паршивых фотках и на видике не я, какая-то чужая тетка — дрожащий голос, взгляд, ну, прямо, как у побитой собаки. Сначала сама себя не узнала, дожилась мать. Это сейчас спокойна более менее, хотя вчера сначала расплакалась, как дурочка, потом стала кричать на мужа, проклиная себя за то, что послушалась его. А на свадьбе мало того, что чувствовала себя белой вороной, т.е. чувствовала себя лишней, калека пришла в общество здоровых людей. Все смотрели на нас. Сородичи мужа, наверное, жалели мужа, особенно женщины, а как же — я же отбила у них завидного жениха. Его родственники подходили ко мне здоровались, но, я же видела их глаза. Кто-то жалел мужа, кто-то жалел меня. Ёще заставили меня тост сказать на киргизском для родственников жениха, голос дрожит, хрипит, несу какую-то ахинею, а глаза, нет, лучше не вспоминать об этом. Ну зачем я пошла туда? Лучше бы дома сидела, Байбулатова — простушка ты моя. Да нет, это женщина не Байбулатова Нестан, а забитая, побитая женщина с тундры. О Аллах, энеке, апаке, папа, мама, вы же меня создали, рожали, растили не для этого, что со мной, что мне делать, как быть, что со мной? Как мне жить дальше, подскажите, пожалуйста, прошу Вас! Может лучше так не жить? Подайте хоть какой –то знак. А сын, что будет с моим сыном, моим тигрёнком, моим львёнком, если что-то со мной случится? Но, так тоже нельзя жить, подайте знак, я пойму.»

«…Та женщина, которую я увидела со стороны стала для меня шоком. Я до сих пор не могу вспоминать спокойно об этом. Поэтому стараюсь двигаться вперед, чтобы вновь не стать той женщиной. Хочу, чтобы меня уважали сын, муж, люди. В конце концов, сама себя…»

Венера Джаманкулова, Чолпон Аркабаева, специально для AКИpress

Источник:  http://akipress.org/people/news:373/