Зал заполняется в режиме замедленной съемки. Скрипит старый паркет, стучат новые двери, стонут пухлые спинки сидений. Красные дорожки и обивка кресел – чтобы заглушить, утопить, нейтрализовать какофонию. Филармония – царство музыки, будто ощерилась, ощетинилась против низкого, бытового, посредственного. Гул ползет от кресла к креслу, стелется между рядами, заполняет партер, поднимается выше, катится по сцене к молчаливым трубам органа, ползет по ним, как по высоким соснам, к свету. Звук хочет жить.
Мужчина поправляет тугой галстук, ступает медленно, получает удовольствие от хр-хр, шарк-шарк, вжик-вжик.
– Не подскажете, какие это места? – спрашивает кого-то седая дама и подслеповато щурит глаза.
– Девятнадцатое и двадцатое, – отвечают даме полушепотом сразу несколько разных голосов.
– Спасибо, – шепелявит дама.
Мужчина неспешно опускается в кресло, улавливает хруст деревянной конструкции, замирает в детском восторге.
– Скоро уже начнут? – шепот с соседнего ряда.
– Уже должны, – шепот в ответ.
Где-то за спиной шуршит обертка конфеты. Кто-то расстёгивает сумочку, ведет собачку по замку. Скомканная обертка конфеты отправляется в карман.
– Добрый вечер! – звук соприкасающихся ладоней.
– О, привет! – звук удаляющихся шагов.
Мужчина не поднимает глаз от программки, чуть сжимает плотную бумагу, различает легкое шшшик от соприкосновения с шрифтом. От тяжелой люстры кругами расползается свет и дрожащее жжжж.
На сцену выходит женщина в вечернем платье. Каблуки цокают, юбки шуршат. Женщина останавливается у микрофона, едва слышный выдох накрывает зал, женщина набирает полные легкие воздуха, низкий грудной голос выплывает из ее напомаженного рта густым облаком.
Как во сне на сцену врываются люди-кузнечики, стучат стульями, контрабасами, скрипками, мир грохочет, рокочет, скрипит.
Секунда затмения, вселенская пауза. Дирижер замахивается на вечное. В небе образуется прореха, из нее сыплется манна. Плач лиры обрушивается на все живое и теплое; что-то забытое, невесомое шевелится где-то в темном подвале памяти.
– Сынок, иди ко мне…
И часы бьют – бом-бом-бом. И кошка причмокивает над блюдцем.
– Сынок, ты слышишь? Ты слышишь?
И ветка сирени в стекло – тук-тук-тук.
Дирижер взмахивает палочкой, выгибается дугой. Мелодия замедляется, стекается в прозрачный ручей, ползет по извилистому пути, илистому дну, через лес, через горы, в долину любви и радости.
– Я не знаю как об этом сказать…
– Просто скажи.
– Хорошо. Сейчас.
– Если сомневаешься, не говори.
– Я слышу, как бьется твое сердце.
В третий раз забросил старик в море невод. Дрогнули руки дирижера, не нужна ему больше палочка. Запрокинул голову, в молитве застыл. Налилась силой мелодия, поднялась стеной бушующей, все снесет на своем пути, все накроет собой.
– Послушай меня, пожалуйста!
– Не кричи, я вижу, что ты кричишь!
Взрыв оваций, цветы, эмоции. Люстра гудит пуще прежнего. Сквозь отрытые двери свистит ветер, люди жужжат словно пчелы.
В гардеробной в тесноте, сутолоке, столпотворении, принимая пальто, мужчина поправляет свой тугой галстук.
– Нет, вы слышали, что творили сегодня скрипки? – прочитал по губам возмущение обернувшейся к нему незнакомки.
«Нет, не слышал, я с детства глухой», – хотел ответить мужчина, но передумал и только улыбнулся в ответ.
––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
В Кыргызстане проживает более 5 000 человек с нарушениями слуха, около 100 детей с нарушениями слуха рождается ежегодно.
Людям с частичной потерей слуха для компенсации недуга бывает достаточно слуховых аппаратов. Людям, лишившимся слуха полностью, способность слышать могут вернуть только кохлеарные импланты.
Кохлеарный имплантат – это медицинский прибор, протез, воздействующий непосредственно на слуховой нерв и позволяющий компенсировать потерю слуха.
Дети, рожденные глухими и получившие своевременную помощь, полностью интегрируются в общество и ничем не отличаются от своих сверстников.
Родители детей с кохлеарными имплантами благодарят Фонд «Сорос-Кыргызстан» за то, что в Кыргызстане теперь есть свои специалисты-аудиологи.
Благодаря проекту «Доступ к образованию для детей с нарушениями слуха» при поддержке Фонда «Сорос-Кыргызстан», специалисты из Кыргызстана прошли обучение в киевской школе «Мастерская хорошего слуха» и сегодня полноценно работают в Кыргызстане. Над проектом работали наши партнеры – ОО «Детский центр «Развитие».
Кабинет аудиолога доступен для всех граждан Кыргызской Республики с кохлеарными имплантами в ЦСМ №6 города Бишкек. Ранее для настройки речевых процессоров гражданам КР приходилось выезжать за границу каждые полгода.
Автор текста: Диана Светличная.
